Это не забывается...

Тихое украинское Полесье. Места, красивейшие на удивление: грибы косой косили, рыбу ловили на пустой крючок, а из- под ног ярким соком брызгала спелая земляника. Тысячи людей проводили здесь выходные дни, отпуска…проводили до 26 апреля 1986 года, когда весь мир узнал это страшное слово Чернобыль.

01 час 23 минуты - именно с этого времени начался отсчет трагедийных событий на АЭС, которые высветили человека. Высветили высоту подвига, глубину человеческого сострадания и трусливого бытия.

Беда Чернобыля стала общей бедой, нашла отзвук в сердцах людей далеко за пределами Украины. Не стала исключением и наша область. Сотни ивановцев принимали тогда участие в ликвидации этой чрезвычайной ситуации. Мы расскажем о двоих из них, которые сейчас трудятся в областном Управлении по обеспечению защиты населения и пожарной безопасности и для которых покой и спокойствие граждан являются целью их работы. Они не были непосредственными участниками ликвидации ЧС, хотя даже само желание помочь своей стране в трудную минуту говорит о многом.

Владимир Валерьевич Орлов.… В настоящее время - начальник химико-радиометрической лаборатории Управления, а в конце 80-х проходил службу на военной кафедре Ивановского химико-технологического института.

Для человека в погонах приказ - это закон, тем более, если он созвучен с твоим велением сердца. Так в марте 1987 года он прибыл на Чернобыльскую АЭС.

- Первый год после катастрофы был самым сложным и напряженным,- рассказывает В. В. Орлов.- Какая там к черту радиация - солнышко светит, птички поют, травка зеленеет, а опасность повсюду, рядом с тобой.

Разместили нас в поселке Ораное - это на полпути между Киевом и Чернобылем и уже на второй день повезли на станцию. Размах последствий аварии впечатлял - саркофага тогда еще не было, и весь 4 энергоблок открывался как на ладони. Страшное зрелище!

Наша группа занималась дезактивацией строительных конструкций, которые свозились на соседний энергоблок, кстати, там скопились целые горы зараженного имущества. Эта работа мне, как военному химику, была известна, а вот большинству товарищей приходилось давать даже азы знаний.

Распорядок дня был весьма напряженным. Подъем в 4 утра, построение на развод, завтрак и уже через два часа в путь к основному месту работы. Для снижения уровня радиации проезжая часть постоянно поливалась водой, результат был налицо, а вот отойди на 2- 3 метра от дороги, и на счетчиках Гейгера были уже совсем другие показатели. Вообще, радиация ощущалась повсюду. Когда-то около нашего поселка находился красивый зеленый бор, но через него прошло радиоактивное облако, он сразу сник, пожелтел и его в народе начали звать рыжим.

Можно ли было не ехать в Чернобыль? Наверное, да, но такие мысли даже не приходили в голову. И дело было не в деньгах, не в славе, тогда наблюдался единый порыв: помочь всем миром ликвидировать страшную беду. Невозможно равнодушно смотреть на то, что сейчас твориться на Украине, а ведь тогда мы, приехавшие в эту республику со всей страны, были единой семьей, делились друг с другом самым сокровенным, и каждый из нас знал, что если мы едины, то победим.

Владимир Валерьевич Орлов пробыл в Чернобыльской зоне три месяца - таким считался допустимым срок пребывания в радиационной среде.

Подполковник запаса, он редко надевает парадный китель, хотя его награды говорят сами за себя: орден Мужества, медаль « За отличие в воинской службе» 1 степени, Почетные Знаки « Участник ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС»…Это все вряд ли уйдет из его памяти – такое не забывается.

Спустя почти 30 лет помнит все подробности пребывания на полесской земле и Елена Николаевна Ширяева, человек абсолютно мирной профессии - сейчас она работает в отделе кадров Управления по обеспечению защиты населения и пожарной безопасности, а в то время занималась делопроизводством в региональном ГУ МЧС.

- Это было ранней весной 87 года. Вызывают меня к руководству Управления и предлагают командировку на 2 месяца в Чернобыль. Дело было добровольное, но я сразу дала согласие, без громких слов понимала, что такое решение необходимо. К тому времени я была уже замужем, росла дочь, короче, семья согласилась со мной во всем.

Из Киева автобусом нас отправили на место дислокации в 30 километрах от Чернобыля. По дороге познакомилась с Ниной Мировидовой, она из Тамбова и у нее была такая же командировка. Кстати, у нас до сих пор сохранились теплые дружеские отношения, перезваниваемся, вспоминаем то уже далекое время.

Первое впечатление от Чернобыльской зоны - это совсем другой мир. Местных жителей почти не видно, какая- то угнетающая тишина. Кстати, полусоттысячная Припять сутки пребывала в неведении о случившемся на 4 энергоблоке и спустя упущенное время началась эвакуация населения.

Влияние радиации я ощутила и на себе. У меня сразу пропал голос и восстановился лишь спустя несколько дней. И это не было обычной простудой. На стекла окон в нашем доме была накинута полиэтиленовая пленка, каждый день баня, постоянная смена одежды. Я вроде бы не имела прямого контакта с работами на месте катастрофы, но встречалась с ликвидаторами, видела сам разрушенный реактор и, поймите, чувство не из приятных.

Было ли страшно? Сразу скажу, нет. Были единая цель работы, дружный сплоченный коллектив. Нас, женщин, там было не так уж много, но надо было видеть, как к нам относились мужчины. Это настоящие рыцари!

Вспоминаю 1 мая 87 года. Митинг на стадионе. Непосредственным участникам ликвидации катастрофы вручали медали, а всем остальным-благодарственные письма .Это письмо и общий фотоснимок у меня стали семейной реликвией.

Почти тридцать лет отделяют нас от Чернобыльской трагедии. Это горькая страница нашей страны - СССР, теперь уже бывшего. Быстро забыть ее - повторить не просто ошибку, а совершить новое преступление, которое может стать непоправимым.

Юрий Комаров